- Какие задачи вам следует решить в процессе работы над эскизным вариантом Дворца танцев?
- Сейчас перед нами стоит задача совместно с UN Studio привести конкурсный проект в соответствие с заданием заказчика (заказчик проектирования комплекса «Набережная Европы» - ООО «Инвест-Консалт» - «БН.ру»), поскольку параметры, заложенные в нем, слегка превышают те объемы, которые были указаны в задании. Есть некоторые расхождения в площадях. В целом на этом этапе мы собираемся уточнить и некоторые технические вопросы, связанные с функциональными помещениями театра. Несмотря на то что контракт с голландцами был подписан буквально на этой неделе, мы начали работать примерно полтора месяца назад. Мы уже дали свои комментарии по поводу конструктивных планировочных решений, связанных, например, с обеспечением пожарной безопасности.
- Каковы наиболее сложные моменты в этой работе?
- Для меня основные задачи – это увязка театрального здания с проектом «Набережная Европы», который разрабатывают архитектурные студии Евгения Герасимова и Сергея Чобана (компании «Евгений Герасимов и партнеры» и NPSTchobanVossGbR – «БН.ру»)), и организация внутреннего пространства театра. Дело в том, что здание Дворца танцев нужно сократить в объеме, увеличив при этом некоторые помещения. На этапе конкурса технические помещения были проработаны эскизно, что и, собственно, соответствовало этой стадии. Но сейчас требуется их уточнить. Заказчик формулирует задачу создать эскизный проект, но в то же время это должен быть такой проект, который является буквальной предтечей проектной документации, чтобы в дальнейшем, на этапе проектной документации, как официальной стадии подготовки работы для представления в экспертизу, проект не менялся. Сейчас начался самый важный этап, когда нужно заложить основу всего будущего проекта.
- Если сейчас вам сократить здание театра в объеме, соответственно, в итоге должно быть меньше занимаемой площади?
- Заказчик не формулирует задачу как буквально уменьшение площади застройки, хотя эксперты отмечали, что нужно исключить некоторые площади в подземной и надземной частях, поскольку были серьезные несоответствия в плане. Но заказчик поставил задачу сократить общую площадь здания без ущерба для полезной площади. Ее можно сократить, но незначительно. Мы должны найти резервы среди условно свободных площадей.
- Не вызывает ли у Вас беспокойство решение подземного пространства?
- Действительно в проекте предусмотрены два подземных уровня. Один из них – нижний уровень сцены. Другой – парковка на 102 места, совмещенная с объектами гражданской обороны, что тоже вносит свои сложности. Конечно, спроектировать парковку под Дворцом танцев в соответствии со всеми требованиями и с учетом окружающего пространства – работа непростая, но мы рассчитываем, что проблемы парковок будут решаться совместно с архитектурными студиями Евгения Герасимова и Сергея Чобана. Ведь Дворец танцев все-таки будет включен в комплекс «Набережная Европы», и подземное пространство театра и всего комплекса должно быть определено в единой схеме. Это, в общем, было бы справедливо, поскольку жилая и другие функции, в том числе административная и зрелищная, предполагают совершенно разное время загрузки, заполняемости. Мне кажется, в данном случае перспектива больших подземных пространств для парковки – это не тотальная приватизация мест конкретно под человека, а некая попытка оптимизации площадей для их использования.
- Одним из требований к конкурсным проектам являлось соблюдение высоты Дворца танцев, не превышающей 40 метров. Эти параметры остаются неизменными?
- Я знаю, что 40 метров разрешено для сценической коробки, но наш комплекс, все здание Дворца танцев не доходит и до 30 метров, и сценическая коробка у нас пока спрятана. В архитектурной концепции UNStudio отдельная коробка не вылезает из габаритов здания, и вряд ли это будет кардинально меняться.
- Тем лучше. По крайней мере, по высоте здание будет соответствовать окружающей застройке.
- Да. Согласен.
- Вы сейчас занимаетесь техническими вопросами, а с точки зрения архитектуры будут ли какие-то изменения? Вы как считаете, голландский проект вписывается в историческое пространство города?
- Об изменениях в архитектуре речь пока не идет, а по поводу уместности современной архитектуры в целом в исторической среде у меня очень неоднозначное мнение. Во-первых, я считаю, после драки кулаками не машут. И после решения комиссии под председательством губернатора о выборе этой архитектуры критиковать проект нет смысла. Концепция голландцев общепризнанна, она считается наиболее отвечающей идее создания именно театра. Дворец танцев Бориса Эйфмана - это не доходный дом, не жилой дом, не бизнес-центр и не представительское учреждение. Это именно театр. Честно говоря, думаю, что для театра вообще возможно все. В том числе и для Мариинского. И вообще что такое историческая архитектура? Историческая архитектура в определенный период была вещью канонической. Скажем, все, строя в одно и то же время, придерживались одних и тех же канонов. Ранее пространственную и ярко выраженную характеристику и форму имели только культовые сооружения, храмы. Возьмем для сравнения Зимний дворец (изначально как жилое здание) и Исаакиевский собор. Зимний дворец, если снять с него все убранство, по форме своей – спичечный коробок. С советского времени значимость практически культовых сооружений придается наиболее общественным зданиям, каковыми являются клуб, дом культуры, он же театр и т.д. Они имеют право выделяться из общей застройки, тем самым подчеркивая контраст между тканью города, рядовыми объектами и отдельными зданиями, которые являются композиционной основой различных пространств. И эти здания должны быть разными, тогда и пространства будут разными.
- Если учитывать, что заключение Главгосэкспертизы по всему проекту «Набережная Европы» ожидается в июле 2011 года, то когда вы планируете завершить всю работу?
- Если мы рассчитываем пройти на ура, то в июне 2011 года. Если подстраховаться, то должны сдать чуть раньше, в апреле-мае. Мы собираемся закончить эскизную стадию и сдать ее на рассмотрение заказчику в начале июля этого года. Соответственно, можно ожидать, что если у нас все пойдет хорошо и заказчик примет эскиз, то мы можем приступить к проектной документации. На это у нас будут искомые восемь месяцев.
- Трудно работать с голландцами? UN Studio ведь впервые проектирует для России.
- К сожалению, все иностранные архитекторы в Санкт-Петербурге работают дважды, как правило: в первый и последний раз. Такова историческая практика. В принципе, все иностранцы похожи друг на друга, как счастливые семьи. UNStudio – архитектурное бюро высокого уровня, мирового класса. Абсолютно такие же подходы к работе, как и у Доминика Перро и у Рикардо Бофилла. Есть, конечно, национальное своеобразие, а в целом все одинаково: очень четкое формулирование задач, целей, строгий график, деньги... Для них архитектура – это работа, а не рефлексия.
- В отличие от российских архитекторов?
- Да. Мы все-таки более относимся к этому процессу как к некоему творчеству. У них творчество спрятано глубоко внутри, и они об этом не говорят. Выражение «творческая пауза» не для иностранцев. Творчество – личное дело каждого. В этом смысле нам работать с ними легко. А в целом… Ну конечно, тяжело. Все иностранные компании – это пружина с небольшим ходом сжимания. Они поддаются, но, как правило, несильно. Заставить их что-то кардинально изменить иногда очень тяжело.
- У вас большой опыт работы с иностранными компаниями?
- Сравнительно. Я лично год проработал в Германии. Уже в течение 14 лет сотрудничаю с финскими проектными группами. Мы сделали совместный проект с английским архитектурным бюро «Чапман Тейлор» (торгово-развлекательный комплекс на Лиговском проспекте – «БН.ру»), работаем с итальянским архитектором Антонио Читтерио, испанцем Риккардо Бофиллом, я общался с Домиником Перро, потому что он хотел поручить нам завершение проекта Мариинского театра. Мне кажется, опыт общения с иностранцами у нас есть.
