Сейчас над зданием завершается монтаж кровли, и это событие для горожан куда важнее, чем статус отеля, какого в России еще не было, престиж канадского оператора Four Seasons Hotels & Resort или беспрецедентная стоимость номеров.
Номера для королевских особ
Проект уникален для России по сумме инвестиций на номер: более миллиона долларов каждый. Уровень сервиса и категории номеров комильфо вкусам самых взыскательных гостей – глав государств, королевских особ, дипломатических персон. Постояльцами могут быть и гости ежегодного Петербургского международного экономического форума.
Девелопером проекта выступает компания «Тристар Инвестмент Холдингс», которой дом был передан в аренду собственником – Управделами Президента РФ. Основной инвестор проекта - компания Walia, финансовый партнер - корпорация «Уралсиб». Сейчас строительство идет за счет открытой через «Уралсиб» кредитной линии с экспортно- кредитным агентством Канады Export Development Canada. Это один из самых больших источников финансирования: открыто $45 млн с перспективой увеличения. Управляет инвестициями Venture Investment & Yield Management LLP. Сейчас у «Тристара» около ста постоянных контрагентов, подрядчиков на разные виды работ.
По окончании реконструкции здание останется на балансе Управделами, «Тристар» будет собственником бизнеса, а Four Seasons – эксплуатирующей организацией. Контракт с гостиничным оператором на 20 лет с пролонгацией еще на 10 уже заключен.
Первоначально девелопер планировал затратить на реконструкцию $135 млн, но теперь предполагаемый объем инвестиций вырос до $200 млн. Из них 25–30% уже освоено, общестроительные работы завершены на 90%. Коэффициент доходности проекта, по оценке менеджмента компании, не превысит 10%, а окупиться вложения смогут не раньше чем через 10–15 лет. Заполняемость отеля, по прогнозу «Тристар Инвестмент Холдингс», составит 70% в год, в стабильной экономической ситуации — до 80%.
По признанию гендиректора компании «Тристар» Михаила Масалова, кризис сказывается на ходе работ: «Привлекать средства все тяжелее, но мы, наверное, находимся в более выгодных условиях по сравнению со всеми остальными участниками рынка. Поскольку проект уникальный, мы с помощью наших партнеров довольно успешно привлекаем западное финансирование. Но ставки растут, и технически это становится все сложнее и сложнее».
Наблюдатели реконструкции Константиновского дворца под президентскую резиденцию диву давались множеству разных нужд главы государства: охрана, врачи, надежная связь. Вероятно, в гостях потребности очень важных персон поскромнее, но всем нужно разместить свою службу безопасности, предусмотреть отдельный вход, особое инженерно-техническое обеспечение, некоторые не могут обходиться без своего повара. Все это учтено в проекте прежде всего по конкретным пожеланиям Управделами и уже потом по рекомендациям Four Seasons, знатока международного протокола и амбиций VIP-постояльцев.
К проектировнию привлечено более десяти проектных групп и пять консультантов. Генпроектировщиком выступает известное бюро «Евгений Герасимов и партнеры», реставрационную часть проекта выполнила мастерская «Литейная часть-91» Рафаэля Даянова. Дизайн интерьеров доверен ведущим мастерам: японцу Ясухиро Коичи (Spin Design Studio) который входит в топ-десятку авторов ресторанов, и американке Шерил Роули.
Затеи Клеопатры Ильиничны
Поразительно, но дом со львами, знакомый каждому школьнику как один из символов Петербурга, все еще мало изучен, и судьба его во многом загадочна. Когда бедный Евгений спасался от сокрушительного наводнения на мраморном звере, дом «с возвышенным крыльцом» был совсем новым, только что построенным Огюстом Монферраном. Это здание в стиле ампир никогда не было дворцом для Клеопатры Ильиничны Лобановой-Ростовской. Это был доходный дом невероятных размеров. Громадный корпус по Вознесенскому проспекту сдавался внаём как дорогие квартиры и конторы, например, Комиссии по строительству Исаакиевского собора. Парадная анфилада со стороны Адмиралтейства тоже сдавалась, но для балов, литературных чтений и концертов. Сохранился даже проект театрального зала работы Монферрана.
Но вскоре расточительная княгиня, запутавшись в долгах, продала дом в казну, и далее им более полутора веков располагало Военное министерство.
Здание подверглось значительной перестройке по проекту архитектора Аннерта: появился коридор, новые лестницы, большой зал был разделён надвое. В советскую эпоху «ампир во время чумы» раздробился на вороньи слободки коммуналок, здесь квартировали разные конторы, которые переделывали помещения под себя. При появлении в доме таинственного Проектного института №1, как бы его сейчас ни ругали, все-таки были восстановлены планировки XIX века. Но их, по мнению экспертов, нельзя безоговорочно приписать Монферрану. Автор исторической справки Михаил Микишатьев не исключает, что даже подлежащие реставрации парадные помещения более поздние, поскольку военная атрибутика не слишком уместна в светских гостиных.
Каверзы экспертизы
Историко-архитектурная экспертиза, выполненная мастерской Татьяны Славиной, ограничила охранную зону фасадами и тремя парадными помещениями, с наибольшей вероятностью сохранившими первоначальные объемы и убранство. Строгой реставрации подлежат тольковестибюль, парадная лестница и зал с двумя колоннами, а все остальное можно реконструировать и приспосабливать под нужды отеля.
По экспертному заключению 2001года объем реставрации был многократно большим: еще пять залов и вторая лестница в полном объеме, отдельные крупные элементы отделки в семи помещениях. Надлежало непременно сохранить объёмно-планировочные решения почти всех помещений основного корпуса со стороны Адмиралтейства, наиболее сохранного.
При всех яростных спорах специалистов никто не возражает против реконструкции под гостиничные номера двух огромных корпусов со стороны Исаакиевской площади и Вознесенского проспекта. Оплакивают только парадные анфилады лицевого корпуса, как раз отведенные под самые фешенебельные номера.По мнению Александра Кононова сопредседателя петербургского отделения ВООПИиК, с анфиладами обошлись безжалостно, изменив их структуру введением дополнительных железобетонных перекрытий в глубине залов. Такую цену пришлось заплатить за специфические нужды глав государств.
За круглым столом в Росбалте еще весной состоялась громкая дискуссия, эхо которой не затихло до сих пор. Несколько специалистов заявили ни много ни мало о гибели дома Лобанова-Ростовского, а председатель секции архитектурного наследия Петербургского союза архитекторов Дмитрий Бутырин сгоряча назвал реконструкцию «преступлением против культуры». Впечатление кошмара произвело сравнение фотографий, сделанных пять лет назад институтом «Спецпроектреставрация», и нынешних голых стен.
Нет отделки потолков, лепки, печей времен Военного министерства, сандриков и десюдепортов, снятые колонны лежат во дворе. Дворовый конюшенный флигель наполовину разобран, снята часть, надстроенная Аннертом. Хуже всего, что из-за многочисленных протечек полуразобранной кровли здание промокло сверху донизу, а по по лепке пошла чёрная плесень.
Незадолго до передачи дома Управлению он был отреставрирован за счет бюджета, правда, без исследований, расчисток и с сомнительным качеством, но теперь можно говорить, что около 20 залов имели декоративную живопись под слоями краски. Дмитрий Бутырин пенял КГИОП за обслуживание высшего чиновничества и оправдание разрушений на научном уровне. По его мнению, с появлением Росохранкультуры, то есть с «размножением охранных органов, положение ухудшилось ровно вдвое».
Позиция зам. директора НИИ «Спецпроектреставрация» Михаила Мильчика не столь эмоциональна, но научно мотивирована. Он последовательно отстаивает мнение, что памятник нужно сохранять целиком, во всей подлинности временных наслоений. «С точки зрения методики здесь можно говорить о полном и грубейшем нарушении всех основ научной реставрации. Новое понятие «красных зон» глубоко порочно по отношению к любому памятнику архитектуры. Выделяется пятно или объём, где требуется реставрация, а всё остальное подвергается реконструкции. Такое расчленение памятника антинаучно и противоречит самым основам методики реставрации. Правда, надо согласиться , что степень ценности отдельных элементов разная». Эксперт вступился за КГИОП и переложил ответственность на Росохранкультуру, которая «в высшей степени келейно, попросту в закрытом режиме что-то согласовала». Из сферы внимания комитета и Совета по культурному наследию памятник выпал. Не рассматривался проект и на Федеральном совете, в результате специалисты по существу были отстранены от исследования вопроса. По отношению к объекту культурного наследия применён метод реконструкции, чего закон не допускает, в его тексте даже слова такого нет.
Архитектору Рафаэлю Даянову, который проектировал реставрацию на основе экспертизы Славиной, пришлось ограничиться проблемами «красных зон». На фасадах около полусотни окрасочных слоёв, состояние лепного декора тяжёлое, поскольку он выполнен из гипса, многократно покрашен и разрушен цементными заплатами. Ученик ленинградской школы реставрации, Даянов признает, что на этом объекте, как и на многих других, воссоздание превалирует над подлинностью. Например, по фотографии воссоздана скульптурная группа, некогда венчавшая великолепный портик. В интерьерах не нашли никакой живописи, потому что перекрытия еще в 60-е годы поменяли на бетонные. Альфрейный плафон будет воссоздан по аналогам. При последней «реставрации» в вестибюле разобрали пол из лещадной плиты. Нужно делать новый. И лепной декор придётся воссоздавать по моделям.
Архитектор добавил: «Когда мы пришли в качестве реставраторов в дом Лобановых-Ростовских, мы увидели чудовищные вещи: разрушенные перекрытия, сбитые до кирпича каким-то банком. Увы, никакой реставратор здесь не поможет. Поэтому, к сожалению, в большой степени задача нашей мастерской – это воссоздание».
Член Совета по сохранению культурного наследия при правительстве Петербурга Александр Марголис признал, чтоленинградская школа реставрации, которая сложилась на послевоенных руинах пригородных дворцов, изначально нацелена на воссоздание, что противоречит знаменитой Венецианской хартии. Он сокрушается новой тенденцией разрушения памятников, встраивая дом со львами в горестную череду аналогичных историй. Интерес инвесторов связан вовсе не с изучением или реставрацией объекта, которые сулят только расходы времени и денег. Закон «Об объектах культурного наследия» он стремится если не обойти, то минимизировать налагаемые им обременения. Дом расселяется, отключается от коммуникаций, и на всякий случай желательно снять кровлю. Через пару сезонов непогод собираются специалисты и констатируют, что реставрировать здесь практически нечего и в лучшем случае рекомендуют воссоздание. А в худшем - признают объект аварийным, и бульдозер заканчивает историю памятника. «Поэтому я не хочу обвинять Управление делами президента в каком-то совершенно неслыханном вандализме. Они просто пошли по накатанной дорожке», - добавил историк.
Ужо тебе!
Тем не менее Александр Марголис припомнил Управлению делами президента драматический сюжет со зданиями Сената и Синода и назвал одной из причин разрушений минимальную гласность. Непроницаемый забор, таинственность и охрана впору оборонному объекту всегда вызывают подозрения в вандализме, порождают слухи, включая абсолютно необоснованные и нелепые.
Любопытно, что все попытки власти вернуть малой родине президентов блеск былой столичности встречали сопротивление горожан в формах площадных акций, митингов, пикетов, судов и ученых дискуссий. Протестовали не только политические оппоненты и либеральная интеллигенция, заведомый недруг всякой власти, но и охранительная общественность, и выселяемые учреждения.
В конце 2002 года Управлению делами Президента РФ были переданы исторические здания окрест Исаакия: Сенат и Синод, дом Лаваля, дома Министерства государственных имуществ и дом Лобанова-Ростовского. Из федеральных памятников арендаторы выселялись со скандалами. Проектный институт №1 переехал в Державинский квартал, но судился о незаконности выселения. Институту растениеводства удалось через суд отстоять свои права, а Государственному архиву - нет.
Дом Лобанова-Ростовского тоже находится на бойком перекрестке разных коллизий. То «Яблоко» устроит там пикет, то Россвязьохранкультура оштрафует геподрядчика компанию Strabag за незначительные нарушения, то в прессе развернется дискуссия о принципах реставрации.
Видимо, город плохо переносит беспрекословный стиль кремлевских благодетелей, но поскольку в доме со львами дела ведет частный инвестор, у него есть все шансы наладить диалог.
Справка БН
Общая площадь отеля - 26 000 м2
Всего в гостинице 183 номера. Стандартных номеров 157 (около 46 м2 каждый), люксов (Executive Suite) – 16, из них три с одной спальней (по 100 м2 каждый), шесть с двумя спальнями (около 175 м2) и один президентский сьют 250 м2 с большой террасой и выходом на Адмиралтейский проспект.
В отеле предусмотрены: бальный зал площадью 354 м2, плюс
прилегающее фойе 100 м2, семь конференц-залов (суммарной площадью 286 м2), кафе-ресторан «Зимний Сад» в атриуме на 96 персон (416 м2), бар «Библиотека» на 67 мест (214 м2) с видом на Дворцовую площадь и Александровскую колонну, а также еще два ресторана - высокой итальянской кухни на 107 мест (330 м2) и «Oriental Fusion» на 50 мест (191 м2).
СПА на 4 уровнях с общей площадью 1150 м2.
Президентский люкс располагается прямо надо львами, над аркадой первого этажа. Апартаменты включают две спальни, обеденный зал на 14 персон, кабинет, зону отдыха и террасу с видом на сад.
