Окончание затянувшейся реконструкции – не просто воссоздание Большого театра таким, каким он был более 200 лет назад. По словам генерального директора ГАБТа Анатолия Иксанова, в самом центре Москвы создается настоящий театр-город, который объединит основную сцену, новую сцену, репетиционное и административное здания – и все это соединит подземное пространство. Правда, пока до всего этого далеко. Если над парадным входом уже виден российский двуглавый орел, а квадрига с Аполлоном спрятана в фанерный короб, до с тыльной стороны – с Копьевского переулка – театр пока предстает в «разобранном» виде – в него въезжают грузовики, работает тяжелая техника, снуют рабочие.
Заложники реконструкции
Этот год в истории реконструкции Большого начался с обращения руководителя Роскультуры Михаила Швыдкого: «Мы просим дополнить бюджет стройки с учетом инфляционных процессов». По словам Швыдкого, сумма финансирования проекта реконструкции рассчитывалась в ценах 2005 года, а с тех пор значительно подорожали строительные материалы (в частности, цемент - примерно на 60%), изменились цены на рынке труда.
Конечно, это еще не все.
Для восстановления Большого нужно несколько сотен килограммов сусального золота, которое вырабатывается вручную по старинной технологии. Нужны километры тканей, которые тоже нужно ткать, как два века назад. А ведь еще и оборудование закупать.
По сути, реконструкционные работы велись с 1990 года, однако лишь спустя 15 лет театр действительно закрылся.
Стоимость проекта в 2005 году составляла 25 млрд рублей. Работы должны были завершиться в январе 2008-го, однако из-за того, что в планы были внесены изменения, а инфляция съела часть денег, они затянулись почти на два года дольше отмеченного срока.
Начало восстановительных работ совпало со скандалом: на одном из заседаний градостроительного совета мэр Москвы Юрий Лужков сообщил о своем решении выйти из состава Попечительского совета Большого театра, выразив таким образом свое несогласие с тем, как организованы работы. Возможно, и это тоже повлияло на сроки реконструкции.
Каркас – сам по себе
За первый год «настоящих» работ Большой театр претерпел значительные изменения. В сценической части здания, удаленной от Театральной площади, из закулисья исчез портик Осипа Бове, который украшал задний фасад театра до пожара 1853 года. Тогда Большим можно было любоваться, как Парфеноном, обходя его вокруг. Когда после пожара здание удлинили, сузив Копьевский переулок, задняя колоннада оказалась замурованной, и москвичи не видели ее более 150 лет. Теперь портик разобрали и вновь смонтируют в подземном пространстве театра, где по проекту появится еще один зал.
Кульминацией реконструкции стал монтаж новой суперсовременной сцены. Она по уровню оснащенности будет напоминать компьютерную игру, где нажатием одной кнопки можно будет быстро менять декорации, высоту или наклон пола. Оркестровая яма театра запланирована одной из самых больших в мире.
Подготовительные работы заняли почти год, и потому лишь в 2007-м на стройплощадку пришли мощные краны. Им предстояло собрать сценический каркас весом 1500 т.
Кстати, сам каркас опирается на четыре стальные колонны, которые уже установлены и уходят в землю на 20 метров. А здание останется как бы вне каркаса.
Нагрузка на стены будет даже меньшей, чем была до реконструкции. Новый каркас будет держать всю механику сцены. Сложнейшее механическое оборудование при значительных габаритах отличается высокой точностью. Значит, и установка его должна быть особо надежной, исключающей колебания и вибрации. Без мощных металлоконструкций, сочли проектировщики, не обойтись. Зато замена декораций займет секунды. Когда ремонт закончится, по своему техническому оснащению Большой войдет в число лучших музыкальных театров мира.
Театр в подземелье
Однако главные перемены с улицы не видны вообще. Для этого надо спускаться под землю. Сюда можно попасть из Копьевского переулка по длинной лестнице в несколько пролетов. Через два года здесь будет склад декораций и механизмы, поднимающие их на сцену. Ранее все это хранилось прямо на улице, под брезентом.
Сейчас строители «зарылись» на 11 метров, а предстоит «углубиться» еще на 6: тут будет камерный зал. Причем разместится он под землей, но… между фасадом театра и его знаменитым фонтаном. Уже в мае-июне будет готова плита его основания, над которой амфитеатром поднимутся 300 зрительских мест. Ниже нулевой отметки, кроме камерного зала и склада декораций разместятся гардеробы, буфеты, фойе-переходы и технические помещения. Всего театр будет иметь 6 подземных ярусов.
Подземные работы выявили один неприятный нюанс: исторические стены здания, что называется, держались на одной штукатурке – их снизу доверху прорезывали трещины. А ведь когда начинали работы, специалисты были уверены, что здание изношено на 50%, а как приступили к делу, ахнули: больше, чем на 70%! Такой износ считается сверхаварийным. Когда сняли штукатурку, то обнаружили, что в стенах, которым 150 лет, образовались 17 вертикальных трещин. Здание буквально распадалось на независимые друг от друга части. Пришлось делать инъекции бетона, укреплять стены вручную, добиваясь их конструктивной устойчивости. Пришлось вдавливать – в прямом смысле этого слова – под театр 2126 свай. И теперь, если ранее здание за три года опускалось на пять миллиметров, то теперь подвижки остановились.
Но и новые – точнее, обновленные – стены будут подвергаться круглосуточному мониторингу. Единственная проблема, которая пока не нашла однозначного решения, – это организация парковок. Вот что сказал Михаил Швыдкой по этому поводу: «От строительства парковок мы вынуждены были сначала отказаться из-за недостаточного финансирования. В любом случае, если их и строить, то где-то под площадью, а не под театром. С другой стороны, не строить их невозможно – после открытия театра дефицит парковочных мест станет серьезной проблемой, которую мы должны решить вместе с городом». Но и город пока молчит.
Ждем премьеру!
Сегодня кое-где в театре уже идут отделочные работы. В главном зале – ни кресел, ни бра, ни большой люстры – «визитной карточки» театра весом 1200 км! Она разобрана и увезена в мастерскую. Там конструкцию люстры проверят ультразвуком, сделают новую разводку кабеля, добавят недостающий хрусталь, а тот, который «слышал» еще Нежданову и Шаляпина, заботливо сохранят.
Заодно оркестровую яму сделают подвижной по вертикали, как в других знаменитых театрах мира. В интерьерах и на фасадах театра работают более тысячи высококвалифицированных строителей и реставраторов. Главная колоннада выровнена, под нее подведено новое основание, но металлических связей с колонн не снимут до тех пор, пока под Театральной площадью не достроят подземное пространство.
Квадрига с Аполлоном сейчас закрыта времянкой – реставрируется бронза, пострадавшая от агрессивной атмосферы центра города. У бога искусств еще при первой реставрации пропал фиговый листок. Он остался с одной лирой в руках. Этот факт стал историческим, попав на 100-рублевую купюру с изображением Большого театра. Художник Гознака не стал мудрствовать лукаво – оставил все как есть. Конечно, Аполлона отреставрируют, и москвичи его увидят, как полагается, с листком. Да и в историческом интерьере будет воссоздано все, что было утрачено в советские времена.
Хоровой зал, который находится с противоположной стороны от известного любителям музыки Бетховенского зала, уже полностью готов под отделку. На черновом полу лежат фрагменты дубового паркета, поражающие четкостью рисунка. Они выполнены по старинным образцам. Еще одна проблема – отделка зала. Например, Императорской ложи театра, которая была обита штофом, соседней с ней Красной гостиной, Бетховенском и Круглом залах, которые были отделаны атласом. Таких тканей с уникальными узорами теперь просто нет. Их надо воссоздавать по сохранившимся образцам.
Для того чтобы вернуть былую красоту интерьерам, Большому необходимы сотни метров тканей. При этом надо понимать, что в день на ручном ткацком станке ткани особо сложных узоров изготавливают всего 10–20 см. Этой по-настоящему кропотливой работой заняты работники единственной не только в России, но и во всем мире научно-реставрационной мастерской ФГУП «Старинные ткани».
Если все будут продолжать делать с таким же качеством, Большой приобретет изыск лучших дворцов. Еще одна задача – восстановление акустики. Она была уникальной до 20-х годов прошлого века, когда ее испортила бетонная плита, настеленная архитектором Рербергом под партером. Тогда словно забыли, что Большой – это прежде всего оперный театр, а не зал для съездов и конференций. Теперь плита уже разобрана, но не одна она глушила звук. Деревянный потолок зала создавался по первоначальному замыслу под струнный инструмент.
Потом на нем оказались разные конструкции, которые сильно ухудшили отражательные способности деки, как часто называют этот потолок. Сейчас всю лишнюю нагрузку разбирают. Кстати, дека восстанавливается и в оркестровой яме. После реставрации театр станет одним из лучших в Европе и мире. Не стыдно будет приглашать на гастроли самые знаменитые театральные труппы. После «Ла Скалы» в Москву приедут «Гранд-опера», Венская опера и «Метрополитен», о чем есть предварительные договоренности.
