– Павел Алексеевич, что вы считаете самым острым вопросом в сфере долгового бремени российских ипотечных заемщиков?
– Самой главной проблемой сегодня, мне кажется, является молчание правительства. Власть должна хоть как-то обозначить свою позицию, потому что неопределенность, когда дело касается твоего жилья, твоего будущего, – самое ужасное. Нужны определенные фундаментальные решения властей. Без них ситуация для граждан становится психологически неподъемной.
– Но ведь правительство уже пообещало выделить на субсидирование 20 млрд руб., и 27 февраля станут известны конкретные шаги по господдержке ипотечного рынка…
– Боюсь, что речь идет о спасении не сегодняшней, а будущей ипотеки. Все, что до сих пор говорили представители правительства, касалось поддержки будущих заемщиков. Конечно, моя оценка не означает, что я отношусь критически к необходимости именно такой поддержки. Будущую ипотеку тоже хорошо было бы спасти. Но к проблемам людей, уже взявших ипотечные кредиты, это не имеет отношения.
– История самоорганизовавшегося Всероссийского движения заемщиков валютной ипотеки демонстрирует, что безнадежные должники быстро учатся отстаивать свои интересы. Похоже, в итоге эти граждане добьются выполнения своих требований. Нужна ли здесь дополнительная помощь?
– Обращаю ваше внимание, что, при всем моем уважении к ипотечным заемщикам в иностранных валютах, их в стране насчитывается около 25 тысяч человек. А всех ипотечных заемщиков – 3,5 миллиона человек. Валютные заемщики получили шок мгновенно, поскольку по ним ударило лавинообразное обесценивание рубля. На остальных получателей кредитов это обесценивание давит опосредствованно – через снижение реальных доходов.
При этом еще 40 миллионов россиян являются должниками по потребкредитам. И будет наивным считать, будто у этих россиян финансовое положение лучше, чем у валютных должников. Их семейные бюджеты сейчас рушатся по принципу домино.
То есть с точки зрения безопасности государства кредитно-долговая проблема может приобрести катастрофические размеры.
– На ваш взгляд, какое число взявших кредиты россиян уже пребывают в зоне риска?
– Обычно Центробанк РФ дает статистику по проблемным долгам в денежных объемах. А надо бы в количестве займов. Ведь за каждым долгом стоит живой человек. Тем не менее можно предполагать, что сейчас испытывают трудности с гашением кредитов 6 из 40 миллионов заемщиков. Абсолютное большинство этих людей плохо обслуживают кредиты не потому, что они безответственные или мошенники, а потому, что у них не хватает денег даже на самое необходимое.
– Банки не раз заявляли, что дают кредиты, в том числе и ипотечные, в расчете, чтобы заемщик тратил на обслуживание долга не более 40-50% своих доходов. Или эти нормы на практике не исполняются?
– В таких заявлениях немало лукавства. Миллиардеры могут выплачивать по долгам 99,99% своих доходов и жить припеваючи. А человеку, который находится за чертой бедности, при таких выплатах элементарно не хватает на хлеб.
Уточню, по последним расчетам, ниже черты бедности живут уже порядка 25 миллионов россиян. К чему я веду? Я считаю, что правительство незамедлительно должно обнародовать свою позицию не только по безнадежным должникам, бравшим кредиты в иностранных валютах, а и в целом по закредитованности населения. Понятно, что всех поддержать не получится, федеральный бюджет трещит по швам. Тем не менее есть категории населения, которым не помогать нельзя.
– А если государство не собирается никого из должников поддерживать?
– Даже такую позицию необходимо обнародовать. Повторю: неопределенность – самое ужасное для должника.
– На днях АИЖК объявило о запуске пилотного проекта «Наем с правом выкупа». Агентство предлагает без выселения выкупать у своих безнадежных должников недвижимость по рыночной цене. Правда, в этом году у АИЖК есть деньги только на выкуп 400 квартир. Тем не менее это можно считать началом господдержки. Вы не согласны?
– У АИЖК крайне мало собственных денег, поэтому помощь этой организации может носить лишь точечный характер.
– СМИ подробно описывают проблемы заемщиков валютной ипотеки, но, например, еще есть ипотека с плавающей ставкой. В частности, у банка «ВТБ24» плавающая ставка привязана к ставке рефинансирования, которая до сих пор составляет 8,5%. Как банк ни увещевает таких заемщиков, те не рвутся пересматривать условия кредитования. Вы считаете такое положение дел справедливым?
– Низкая ставка прописана в кредитном договоре, поэтому таких заемщиков не в чем упрекнуть.
– Но, допустим, завтра Центробанк РФ вдруг поднимет до 15-17% и ставку рефинансирования. Тогда рядом с пикетами заемщиков в иностранных валютах появятся пикеты заемщиков ипотечных кредитов с плавающими ставками?
– Еще раз поясню, что проблемы российского рынка кредитования носят системный характер. Дело не в том, что по одному ипотечному продукту условия выгодней, чем по другому. Угроза закредитованности носит общегосударственный характер.
– В одном из интервью вы говорили, что при защите прав граждан не имеете реальных рычагов давления на банки. Насколько сегодня банки прислушиваются к вашим требованиям?
– «Отсутствие рычагов давления» – неточная формулировка. По уставу моей работы в рамках Ассоциации российских банков я вправе защищать интересы должников перед банками до определенной суммы. Потолок очень низкий – 300 тыс. руб. Но, честно сказать, я это ограничение регулярно нарушаю. Впрочем, в своих обращениях к кредиторам обязательно уточняю, что, поскольку выхожу за пределы полномочий, мое письмо носит характер не распоряжения, а просьбы. И до конца первой половины прошлого года банкиры шли навстречу даже по очень крупным суммам долгов. Порой это касалось даже реструктуризации ипотеки.
Однако следует уточнить, что тогда число обращений именно ипотечных должников ко мне было невелико. Единичные случаи. Из пяти обращений мне удавалось добиться реструктуризации по трем-четырем. Сейчас же от ипотечных должников я получаю обращения сотнями. И банки стали гораздо менее охотно идти навстречу.
– Можете осветить ситуацию с законопроектом «О финансовом уполномоченном…»?
– Вопрос сдвинулся с мертвой точки и пока пребывает на стадии внутриведомственных и межведомственных согласований.
– С 1 июля 2015 год вступит в силу закон «О банкротстве физлиц». Как вы считаете, этот закон снизит давление на сферу долгов по ипотеке?
– Сам закон посвящен не столько банкротству в классическом смысле, сколько либерализации процедуры реструктуризации долгового бремени. Он дает возможность реструктурировать такие долги, которые раньше были совершенно тупиковыми, то есть и кредитополучателям оставаться добросовестными плательщиками, и банкам получить назад выданные средства. Но боюсь, что в случаях с ипотекой, и прежде всего в иностранной валюте, закон не очень поможет. У этого закона есть один очень существенный недостаток – он вводится слишком поздно. К его вхождению в силу, 1 июля, банки накрутят на долги валютных, да и рублевых, должников такие пени и штрафы, что должникам останется лишь полное банкротство. И в частности, лишение приобретенной в ипотеку квартиры.
– Сейчас в Госдуме лежит несколько законопроектов, направленных на защиту ипотечных заемщиков, в том числе и валютных. При этом банки заявляют, что сама процедура изъятия квартиры у безнадежного должника – процесс длительный. Обычно на это уходит полтора-два года. Появляется ли таким образом у должников фора для того, чтобы законы оказались приняты?
– Эти законопроекты мне известны. Они вряд ли будут приняты. В большинстве случаев это лишь популизм.
– А законопроект депутата Государственной Думы РФ Ивана Грачева, согласно которому выкупать жилье без выселения должников будет государство, тоже, на ваш взгляд, не имеет шансов на принятие?
– Этот законопроект стоит особняком и в принципе может быть принят. В нем один в один повторяется предложение АИЖК по выкупу, только в больших масштабах. В законопроекте повторяется то, что я вам уже говорил в ходе интервью. Без господдержки должникам не обойтись.
