Перевоплощение
Накануне Рождества любимая супруга сказала Василию: «Прости». При этом он не узнал когда-то родные глаза. Они не смотрели в его душу и не любили.
Стараясь не терять самообладания, Василий забрал деньги, которые откладывал на покупку новой квартиры, и скатился по лестнице прочь из этого дома.
Один из проезжающих донцов заметил Василия и громко крикнул спутникам: «Гляньте, какой славный котейка сидит в сугробе!» «Мыша караулил, а мы вспугнули!» – ответили ему.
Наш герой оглянулся по сторонам, ища «котейку». В поле зрения попал лежащий на снегу серый полосатый хвост... А хозяином этого хвоста оказался он сам. Василий обратился в кота.
Откуда-то сзади легкий ветерок доносил запахи кваса, кислых щей и виноградного вина. Оглянувшись, Васька уже ничуть не удивился тому, что его пятиэтажки не было. Зато почти в том же месте стоял Красный Кабачок.
На крыльце сидел хорошо упитанный кот. Он мирно умывался, пока не заметил чужого Ваську. А заметив, тут же принял боевую стойку и зашипел. И наш герой был вынужден отступить. Даже не потому, что новый знакомый был крупнее и вообще производил впечатление бывалого бойца. Просто это его трактир – место занято.
Петергофский тракт
И бездомный кот, полосатый, серый с дымчатым отливом, пошел искать себе кров. На север, в Санкт-Петербург. Туда, где много домов и много людей.
Однако издали c топотом лошадиных копыт той же, возвращавшейся назад в Питер, лейб-казачей команды приближалось первое для Василия чудо Сочельника.
Раньше разъезда из полутьмы выглянул волк. Он бы наверняка сожрал Ваську, но тоже услышал топот и скрылся во мраке.
Холод быстро усыпляет тех, кто выбился из сил. Васька боролся с дремотой до тех пор, пока разъезд не поравнялся с ним. И тогда, из последних сил, он как можно громче заорал.
Тот же самый донец, что назвал его недавно славным, развернул коня, подъехал и, не спешиваясь, а перегнувшись в седле, ухватил кота за загривок. Казак отстегнул пару крючков на шинели и затолкал под нее замерзшего кота. Там было тепло, и Васька скоро пришел в себя.
Он вынул голову из-под шинели и увидел кирпичные корпуса чугунолитейного завода слева от дороги и деревни справа. Значит, скоро будет Нарвская застава. А за нею город, где можно найти кров.
– Кашира, ты зачем кота подобрал? У нас мало их, что ли?
– Довезу до города, там сам устроится.
Коломна
Доехав до таможни, казак вынул Ваську из-под шинели и аккуратно опустил на снег, сказав на прощание: «Ищи себе дом, дружок».
Васька пошел к Адмиралтейским верфям. «А есть ли там сейчас Калинкин мост? Когда он был построен? И какой сейчас год? Но как-то ведь перебирались тогда через Фонтанку», – думалось ему.
Путь оказался неблизким, но через пару-тройку часов кот нашел это место. Мост был тут как тут, разве что на деревянных опорах. Васька отдышался на обочине дороги, а затем перешел на другую сторону. Теперь по Садовой, в сторону Невского проспекта.
Проходя Коломну, он ее узнал. Во многом не такая, как в будущем, но без сомнения – Коломна. Скоро должен быть сквер с детской площадкой. Но нет. На этом месте Храм Воскресения Христова.
Васька продолжил путь по Садовой. У Никольского собора силы снова оставили его. Однако с рынка напротив как раз выводил запряженную двумя лошадьми телегу ломовой извозчик и развернул ее в сторону Невского проспекта. Кот подкрался сзади и запрыгнул. Устроившись среди сложенных там мешков, он вздремнул.
Разбудил его скрип тележных колес на повороте в Апраксин двор. Коты там, безусловно, есть, но все места, должно быть, заняты. И наверняка его встретят так же, как недавно у Красного Кабачка. И Васька спрыгнул на мостовую.
Лиговские псы
Все бы было хорошо, но коту невозможно долго без приключений идти там, где есть дворняги. Он заметил свору псов еще у Апраксина. Злых, возбужденных, ошалевших. Поэтому Васька решил спрятаться под одной из арок Гостиного Двора, пока собаки не уйдут куда-нибудь подальше.
Что возмутило столкнувшегося с ней пса, было не понятно, как всегда бывает трудно понять ошалевшего злобного кабысдоха. Он принялся пугать девушку – лаять и бросаться в ноги, будто намериваясь прокусить сапожки.
Испуганная барышня отступила, прижалась к стене. На поднятый шум прибежала еще пара блохастых. Они обступили ее с трех сторон и уже меньше лаяли, а больше рычали.
Даже Василий побаивался таких псов, а Ваське было еще страшнее.
Выбор небольшой. Либо тихонько вдоль стеночки улизнуть, либо... И Васька вбежал в свободное пространство меж барышней и обступившими ее дворнягами. Боевая стойка. Спина колесом, хвост трубой, выражение морды – «шкуру продаю очень дорого, у вас не хватит».
Как казак, который не собирается атаковать, а только просит отступить, подает вперед лошадь на пару шагов, показывая при этом шашку, кот делал короткие выпады в сторону каждого пса по очереди, поднимая правую переднюю лапу с выпущенными когтями. Маневр сработал, те попятились. И барышня, подхватив свои картонки, выбежала на Садовую.
Однако лиговским псам опыта не занимать. Они раскусили Васькин блеф и дружно пошли на него с трех сторон. Оставалось только разодрать морду первому попавшемуся, что кот и сделал. А два других схватили его за бока. И могли бы разорвать на куски, но несчастья для Василия закончились после того, как он миновал Нарвскую заставу. Снова случилось чудо. Откуда-то издалека послышался лай. И все три пса, фыркая с досады, удалились, видимо, за вожаком стаи.
Малая Морская
Пока Васька боролся с очередной дилеммой, то ли здесь же рухнуть в обморок, то ли орать от безнадежности, барышня вернулась и взяла его на руки. Извозчик уже ждал их.
– На Малую Морскую, – услышал кот и снова задремал. Лежать между муфтой и шубой было не так тепло, как под шинелью, но в тысячу раз приятнее.
Уставшего от треволнений кота доставили в просторную квартиру на Малой Морской. Он обошел все комнаты, заглянул на кухню, но решил, что отдыхать все-таки будет в гостиной у камина.
Рядом с камином лежал обрывок газеты. Перед сном Василий решил немного почитать. Кошачьими глазами делать это было непривычно. Как близорукий, уткнувшись носом в газету, он медленно разбирал слово за словом.
– Елизавета Алексеевна!!! Смотрите! Кот читать умеет!
Появилась барышня. Уже не в шубке, а в простом домашнем платье.
– Чего тебе только не почудится! – сказала она горничной. – Но он и вправду славный...
После чего подняла кота и чмокнула в нос.
За окном сыпал снег. И чудеса сыпались одно за другим. Васька выпал из рук барышни… И снова стал Василием – таким же, каким был накануне Рождества 2014 года.
Василий упал на паркет таким, каким вышел из дома накануне Рождества.
Конечно, чаще бывает так, что принцы целуют лягушек и те превращаются в принцесс. Но в этот день принцесса чмокнула в нос кота, и он превратился не то чтобы в принца, но, во всяком случае, в рыцаря.
Во внутреннем кармане так и лежало его сокровище – пакет с деньгами XXI века.
Заглянув в пакет, Василий обнаружил, что вместо будущих российских рублей, в пакете лежит столько же, но твердых старорежимных. Так случилось еще одно чудо.
– Лиза, пока мы поживем здесь на Малой Морской. Мне нужно время, чтобы купить землю в Полюстрово, вырубить лес и провести дорожки. Мы будем сдавать участки под дачи. А в самом красивом месте построим нашу усадьбу.
– А если я поцелую тебя снова, ты не обратишься в кота?
– Надеюсь, что нет.
И не обратился.
* * *
На этом можно было бы закончить петербургский святочный рассказ. Но ведь наверняка найдется читатель, который скажет, что не может быть такого, чтобы человек обратился в кота, улетел в XIX век, и был доволен этим.
Автор ответит. В этой жизни возможно все. Особенно накануне Рождества. Наш герой никогда не любил телевизор и интернет. А тут: даже радио еще не успели придумать. Он всегда любил старый Петербург и получил его не в антикварной лавке, а настоящий.
Чудес не бывает.
Конечно: если не идти терпеливо по Петергофской дороге до шлагбаума Нарвской заставы. Нужно просто долго и терпеливо идти. Ориентируясь по следам лошадей казачьего разъезда.
