Должен сразу признаться: выражение «Кризис в головах» мне лично очень не нравится. Во-первых, потому что оно позволяет объяснять, не объясняя. Во-вторых, потому что провоцирует оптимистов против пессимистов и наоборот. И когда осенью 2008 года это выражение впервые вошло в обиход с легкой руки главного аналитика БН Сергея Бобашева, я попросил автора уточнить, какие именно головы он имел в виду. И это была вовсе не шутка.
В версии Сергея Бобашева «кризис в головах» есть всего лишь паника, которая обычно сопровождает поворот в экономическом поведении от оптимизма к пессимизму. И этот поворот, собственно, служит эмпирическим доказательством наступления кризиса. Но паника продолжается недолго, затем наступает либо быстрое «восстановление», либо «депрессия». Третьего не дано, если верить экономистам – «знатокам кризисов».
Принято считать, что борьба с кризисом есть функция государства. И главная задача в этой борьбе – не допустить депрессии. «Тотальной депрессии» сегодня не наблюдается, однако, если выход из кризиса означает устойчивый экономический рост, еще рано говорить от том, что мировая экономика вышла из кризиса. Возможно, этот выход вот-вот состоится, но есть проблема: никто не знает, когда и каким образом.
Именно по этой причине выражение «Кризис в головах» сегодня куда более точное и актуальное, чем пять лет назад. Сегодня уже можно указать, какие конкретно головы этой «заразой» поражены. Во-первых, это головы политиков, отвечающих за «борьбу с кризисом». И во-вторых, головы экономистов, разрабатывающих для политиков рецепты этой «борьбы». Первые «еще не могут», поскольку вторые «еще не знают».
Идеи имеют значение
Кризис – ответственное время для политиков и весьма благодатное – для экономистов. Их в «нормальные времена», как правило, не видно и не слышно. Но как только начинается кризис, индекс цитируемости экономистов резко взлетает вверх. Не только политики и журналисты, но и обыкновенные люди начинают говорить на языке тех или иных экономических доктрин. В этом смысле любой кризис есть шоу экономистов.
Но было бы ошибкой считать, что в «нормальные времена» идеи экономистов не имеют значения. Память о прошлых кризисах не исчезает, кроме того, людей всегда интересует неизвестное будущее. Людям свойственно делать различные экономические прогнозы и оценки, а специалисты лишь формулируют на языке теории то, что в действительности есть обычная человеческая деятельность. Экономисты – такие же обыкновенные люди.
С этой точки зрения объяснить, что есть кризис, очень просто: людям свойственно ошибаться. Суть любого кризиса в том и состоит, что он задним числом обнаруживает ранее сделанные «ошибочные инвестиции». Но здесь собственно и возникает главный вопрос: почему люди ошибаются? Можно ответить: людям не дано точно знать будущего – и на этом успокоиться. А можно сочинить новую экономическую теорию.
Издавна люди боролись с неопределенным будущим единственным способом: они регулярно делали сбережения. В XIX веке эта древняя житейская мудрость обрела научный статус. Классическая политическая экономия доказала ее истинность в форме уравнения: инвестиции = сбережения. Затем наступила Великая депрессия, и безусловно самый знаменитый экономист XX века лорд Кейнс сделал новое открытие: причина депрессии – избыток сбережений. Нужно тратить, а не сберегать.
Сегодня этот тезис настойчиво повторяет нобелевский лауреат по экономике 2008 года Пол Кругман – единственный из экономистов, кто абсолютно уверен в том, что точно знает, каким должен быть «выход из кризиса». И подобно лорду Кейнсу настаивает: конечным виновником кризиса является неправильная экономическая теория. Если угодно знать мое мнение, то я согласен с обоими: экономическая теория, конечно, виновата. Однако должен добавить – в том числе виновата и теория самого Кейнса.
Все мы желаем иметь качественное доступное жилье. Но для того чтобы его купить, надобно иметь достаточные сбережения. И если они мне недоступны, призыв Кейнса тратить, а не сберегать, я могу воспринять как личное оскорбление. Правда, есть и другие люди, у которых имеются очень большие сбережения, настолько большие, что возникает мучительная проблема: как бы их сохранить? Но и они стремятся не просто тратить, а выгодно сберечь. И желательно – в долгосрочном временном периоде.
Но на это желание у лорда Кейнса был, как известно, «великий ответ» – в долгосрочном периоде мы все покойники. И как доказательство мы наблюдаем сегодня следующую картину: на финансовом рынке со скоростью нажатия на кнопку мечутся «избыточные» сбережения (в переводе на обычный язык – «бабло») в поисках выгодного приложения, туда-сюда, туда-сюда. И наблюдая эти «баблометания», мы периодически слышим «мудрые слова»: недвижимость есть наиболее надежное и выгодное сбережение.
Кризис доверия
Главное произведение Джона Мейнарда Кейнса называется «Общая теория занятости, процента и денег». Книга эта весьма сложная для чтения и весьма противоречивая. Не случайно экономисты до сих пор спорят о том, что именно хотел сказать Кейнс. В этой статье я коснусь лишь одного ее фрагмента, поскольку он весьма созвучен тем спорам, которые периодически ведутся на форуме нашего портала, по поводу цен на жилье.
Этот фрагмент есть самая загадочная двенадцатая глава книги, которая в современном русском переводе называется «Состояние долгосрочных ожиданий». Здесь требуется некоторое уточнение. В первом советском переводе английское слово expectations переводилось не как «ожидания», а как «предположения». А иногда – как «расчеты». Кроме того, термин confidence в книге переводится как «уверенность», однако в последнее время его понимают как «доверие». Отсюда выражение «кризис доверия».
Теперь я объясню, почему это важно. Когда мы читаем «аналитические прогнозы» о будущем поведении цен на жилье, мы автоматически предполагаем, что за этим стоят известные точные расчеты. Однако в действительности это всего лишь субъективные ожидания или предположения, которые можно понимать по-разному. Если прогнозы сделаны от имени бизнеса, то это следует понимать как «сообщение» (message). Проверить «сообщение» практически невозможно, но в него можно поверить.
Это и есть так называемая биржевая логика – логика современного фондового рынка. Кейнс сравнил ее с газетным конкурсом красоты, когда участнику из предложенных фотографий нужно угадать ту, которое выберет среднее число участников конкурса. А далее нужно угадать, «каково будет среднее мнение относительно среднего мнения». Надо отдать должное Кейнсу: в его время еще не было деривативов, компьютеров и интернета.
Таким образом формируется самореферентная цена – она подобна пучку соломы, направляющему движение осла. Эта цена есть «условность» («конвенция», «тренд»), и она успешно работает до тех пор, пока работает ее основа – «уверенность» («доверие»). Но как только «уверенность» внезапно исчезает, исчезает и цена как самодвижущийся стимул. Это и есть «кризис доверия». Или – «кризис в головах».
Благодаря кризису об этом сегодня написано и сказано очень много. Больше того, буквально на днях я прочитал о новом великом открытии: экономическим циклом, оказывается, управляют новости. Джордж Сорос отдыхает. А журналистам пора задуматься: создавая и распространяя новости, они невольно запускают бум, а поскольку бум обращается в кризис, то именно журналисты и создают кризис.
Animal spirits
Недвижимость есть долгосрочный актив, и, следовательно, применительно к рынку недвижимости долгосрочные ожидания имеют значение. Но если эти ожидания как таковые могут быть основаны лишь на «уверенности», то что делать? Кто способен гарантировать нам эту «уверенность»? Ответ Кейнса известен: государство. Таков конечный вывод, однако куда интереснее сама логика его научного обоснования.
Ключевое понятие здесь – animal spirits. На русский язык оно сегодня переводится различным образом: «дух жизнерадостности», «животный дух», «самопроизвольный оптимизм», «иррациональное начало». По словам Кейнса, когда этот «дух» затухает, людям не остается ничего другого, как полагаться лишь на математический расчет. Результат: «предпринимательство хиреет и испускает дух». Таким образом, Кейнс констатировал смерть предпринимательства, но не объяснил, отчего оно умерло.
Истинный предприниматель не боится будущего, он верит в успех и не доверяет единственно математическим расчетам – он оптимист «по натуре». Но если таких предпринимателей на рынке уже не осталось, то кто теперь определяет движение рыночных сил? Ответ лорда Кейнса – биржевые спекулянты, ориентирующиеся на ежедневные математические переоценки прошлых инвестиций. Но переоценка не означает ликвидность. Чтобы получить ликвидность, нужно вначале продать.
Для сравнения. Сегодня мы можем получить следующее «сообщение»: цены на первичном рынке жилья постоянно повышаются и это гарантирует инвестору 30% прибыли на вложенный капитал. Это и есть «биржевая логика», перенесенная на первичный рынок жилья. Заметим: краткосрочная логика. Соответственно, это «сообщение» мы можем расшифровать следующим образом: сегодня инвесторы оценивают жилье выше, чем вчера. Задача – успеть продать до изменения тренда.
Но есть и другая, долгосрочная логика. Мы покупаем не абстрактные активы, оцениваемые по рыночным ценам, а именно недвижимость – землю – и оцениваем ее исключительно для собственных долгосрочных целей как жилищный капитал – как средство обеспечения востребованным жильем себя либо других людей. Нетрудно заметить: в России сегодня подобная логика никому недоступна. Вопрос – почему?
Ответ может дать только экономическая история. Надо лишь правильно ее понять. Очевидно одно: animal spirits, о котором писал лорд Кейнс, исчез неслучайно. Но поскольку он действительно исчез и осталась единственно математическая логика финансового рынка, то нам остается лишь наблюдать процесс создания очередного кризиса. Обещанная всеобщая финансовая грамотность здесь нам уже не поможет.
Поможет либо animal spirits – если он еще сохранился, – либо – государство.
