– Долгое время те, кто любит Санкт-Петербург, боролись с высотной и уплотнительной застройкой. Кажется, победили. Но возникла другая проблема: город начал бесконтрольно разрастаться вширь. Выбор между «уплотниловкой» и расползанием – это беда всех мегаполисов? Есть ли в мире города-миллионники, которые нашли удачный выход из этой дилеммы?
– Есть. Например, Лондон. На пути к решению проблемы находится Париж. Рецепт, в общем, один – строительство городов-спутников. Но в этих городах изначально была иная ситуация, чем в Петербурге, они давно перестали быть гиперцентрализованными. Десятки лет назад в Великобритании был принят план развития страны, который ориентировался на полицентризм. В стране стали формироваться горизонтальные связи между населенными пунктами, а не только привычные нам по направлению «центр – периферия». Развиваясь в этой логике, британцам удалось нащупать в окружении крупных метрополий точки, которые смогли стать подцентрами развития, оттянули часть экономической и людской активности на себя и перераспределили нагрузку на инфраструктуру.
Петербургу будет сложнее. Он больше похож на города Латинской Америки и Юго-Восточной Азии – огромные по площади, расползающиеся, объединенные преимущественно центростремительными связями. Но и эти города понемногу начинают избавляться от чрезмерной централизованности. Удачный опыт есть, например, у Сеула, рядом с которым строится грандиозный Нью-Сонгдо.
– Что необходимо для перехода от сумбурной застройки к взвешенному развитию?
– Как показывает мировой опыт, сдвиги к лучшему в жизни мегаполисов обеспечиваются двумя способами. Чаще всего благодаря усилиям яркой личности. За каждым прорывным решением, изменившим жизнь города или региона, стоит конкретный человек. Барселона, Богота, Куритиба, Нью-Йорк – мэры этих городов своей энергией дали толчок к их изменению. За концепцией «Большого Парижа» стоит президент страны Саркози. Положительные перемены в Москве связывают с приходом мэра Собянина. Нужен человек, который ставит на карту свою политическую карьеру, принимает решения и берет на себя ответственность. В Петербурге такой фигуры пока не видно.
Другая схема – это вариант отлаженной бюрократической машины, которая может работать более или менее эффективно на решение нужных, а не формальных задач. В странах Скандинавии, в Германии практически нет ярких прорывных проектов, связанных с именами. Но там отлажена вся система и правильно расставлены приоритеты.
– В чем отличие в расстановке приоритетов у них и у нас?
– Надо исходить из того, что чиновники делают только то, за что смогут отчитаться. А отчитываются они за те задачи, которые перед ними ставят. Если спрашивают за количество квадратных метров построенного жилья на человека в год, то будут отчитываться именно за это. Но если ввести в отчетность такие показатели, как соотношение новой транспортной, социальной, инженерной инфраструктуры и объемов жилищного строительства – приоритеты сместятся. Тогда правительство региона, в котором строят много небоскребов без детских садов, школ и дорог, никто не погладит по голове.
Собственно, комфортную городскую среду, о которой сейчас так много дискутируют, до определенной степени вполне можно оцифровать – описать языком бюрократии. Даже если это будет касаться только количественных показателей, качество новых районов изменится на порядок. Регионы имеют возможность это сделать: Градостроительный кодекс РФ дает право субъектам Федерации самостоятельно разрабатывать и принимать региональные нормативы градостроительного проектирования. Но в Петербурге работа над документами ведется уже годы. Вот туда эти показатели качества среды надо включать.
– Но речь идет о двух регионах – портят окраины Петербурга в основном областные новостройки...
– Поэтому необходимо, чтобы сложилась агломерация как единый организм. Препятствия на этом пути – вопрос политический, а не экономический. Пока процесс в самом начале: в прошлом году созданы координационные советы по разным направлениям совместного развития.
Следующим шагом должно стать выявление существующих точек роста агломерации, где будут возникать и города-спутники в том числе. Их нельзя наносить на карту произвольно, исходя из политических или иных соображений, как это делают сейчас при разработке концепции Новой Москвы. Подцентры должны вырастать вокруг мегаполиса, так сказать, естественным путем. Их роль в развитии агломерации должна соответствовать их местоположению, потенциалу территории и другим аспектам, которые следует изучать, анализировать.
– Вы видите такие точки роста вокруг Петербурга?
– В регионе уже сложилась определенная логика развития, которую надо просто понять. Мне кажется, что северное направление более подходит для рекреационных и культурных функций. Строить там производства и спальные районы представляется ошибкой и расточительством: земли в Курортном районе и в сторону Карельского перешейка – это дорогой ресурс, пригодный для элитной жилой застройки и рекреационной функции. Экономически более целесообразно использовать данные территории именно в этом качестве.
– То есть, вам не симпатичен проект города-спутника «Новый берег», который обещают построить на намывных территориях под Сестрорецком?
– Скажем, отношусь к этому проекту скептически. Мне не кажется блестящей идеей увеличить население курортного городка Сестрорецка на 60 тысяч человек за счет создания нового города, да еще на намывных территориях. Гораздо важнее представляется не строить там новые города, а пытаться повысить качество городской среды в тех населенных пунктах, которые уже есть – в Сестрорецке, Зеленогорске, даже в Выборге, а также в поселках между ними. Сделать из них петербургский люкс. В противовес южному планировочному направлению, в котором уже развивается производственная и деловая функции.
Юг – это аэропорт Пулково, это строящийся рядом с ним конгрессно-выставочный комплекс, это производства, прежде всего – автокластер. Со временем автокластер может создать проблемы региону и стать вторым «ржавым поясом» Петербурга, но пока он есть и работает. И до того, как автосборка в России утратит конкурентоспособность, надо постараться успеть развить здесь более современные и высокотехнологичные производства. В этом смысле проект города-спутника «Южный» с его ориентацией на развитие современного высокотехнологичного производства и, возможно, научно-технологического кластера, мне представляется вполне обоснованным.
– Что скажете насчет востока и, прежде всего, северо-востока агломерации? Именно Всеволожский район является лидером по объемам строительства высотных «спальников» без соответствующей инфраструктуры.
– На этот вопрос у меня нет однозначного ответа – мы не анализировали пока детально это направление с точки зрения потенциала и перспектив. К востоку от Петербурга пока не сложилась внятная функция. Одно очевидно: нельзя строить так, как это делают в Мурино, Девяткино и так далее – некачественно, некрасиво, без обеспечения инфраструктурой.
Бездумную застройку окраин власти регионов сейчас пытаются взять под контроль. Наши партнеры, Институт территориального планирования «Урбаника», выделили 12 перспективных зон на границе Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Зоны должны расти как многофункциональные, а не превращаться в спальные районы. Оба субъекта должны прийти к соглашению, чтобы там прекратилось строительство огромного количества жилья без развития деловых или промышленных функций, без строительства инфраструктуры.
– Пока мы видим, что Петербург пытается сам ввести табу на застройку окраин: он подготовил проект федерального закона о запрете возводить в 10-километровой зоне вокруг мегаполиса дома выше четырех этажей. Может быть, в этом есть логика: заморозить стройки до тех пор, пока не будет найдено хорошее решение для развития агломерации?
– Почему в десяти километрах, а не в восьми или двенадцати? Почему четыре этажа, а не семь? Абсурдный подход. Очень формалистский, который ничего не решает с точки зрения градостроительства. От того, что все дома будут указанной высоты, комфортная городская среда не сформируется и дополнительных функций у спальных районов не появится. Тем более что с точки зрения урбанистики, уютный и красивый город создается за счет разновысотной застройки разных типов. Залог комфортной городской среды – разнообразие, а не низкая высотность или плотность. Посмотрите: США уже 30 лет назад стали ломать голову над тем, как им решить проблему своих субурбий – малоэтажных и низкоплотных однообразных поселений вдоль автотрасс на удалении от городов. Мы что, опять будем наступать на чужие грабли?
Вторая проблема тут – обратная сила если не закона, то официальных решений. Власти Ленобласти сейчас тоже пытаются действовать в парадигме запретов и отменяют выданные ранее решения. Отношение у меня к этому двойственное. С одной стороны, непредсказуемость проводимой политики – очень дурной знак для инвесторов. С другой стороны, в прошлые годы было принято огромное количество катастрофических для региона решений. И в экстренных случаях их отмена оправдана.
– В Петербурге тоже был принят ряд катастрофических градостроительных решений. Город взял паузу и на какой-то период практически перестал выдавать разрешения на строительство. Вы считаете это лучшим выходом?
– Пауза была взята оправданно. Но слишком затянулась. По объективным причинам: в городе нет компетенции в области градостроительства и урбанистики (об архитектуре сейчас не говорю). Более того: среди городских чиновников практически нет лиц, которые смогли бы выявить качественных экспертов в названных областях. Прежняя команда научилась говорить с девелоперами, строителями, архитекторами. Причем не только с бизнесом, но и с экспертным сообществом. Потом она ушла из Смольного. На смену пришли новые люди, которых никто не знает. Они не вступают в диалог, не обозначают свою позицию.
Опасаюсь, что затянувшаяся пауза выльется во что-то совершенно не полезное для города. Необходимо начинать принимать решения, а не запреты. И необходимо наращивать в городе градостроительную, урбанистическую компетенцию – привлекать мозги, экспертизу из других регионов, со всего мира, учиться, создавать свою школу. Здесь принципиально необходимо сотрудничество экспертного сообщества, академического, бизнеса и поддержка городских властей.
Справка БН
Центр прикладных исследований был создан в 2012 году на базе Европейского Университета в Санкт-Петербурге. Директор Центра Олег Паченков является участником или руководителем более 20 крупных исследовательских проектов в области градостроения и трансформации городских пространств. В том числе принимал участие в разработке концепции города-спутника «Южный», концепции общественных пространств для проекта «Набережная Европы», является одним из инициаторов социологического исследования для разработки схемы организации велодвижения в Санкт-Петербурге.
