Михаил Александрович, обсуждать закон поздно. Он уже принят. И тем не менее: что показало обсуждение законопроекта в среде будущих субъектов саморегулирования?
– Если судить по дискуссиям на сайте www.appraiser.ru, большинство оценщиков относится к системе саморегулирования критически. Но вот что странно: те специалисты, которые были против принятия поправок в закон об оценочной деятельности и – шире – перехода к саморегулированию, выражали свой протест с помощью потенциальных саморегулируемых организаций.
Хотя изначально было ясно, что руководство этих структур заинтересовано во введении саморегулирования. И даже когда часть «интернет-активистов» решила объединить усилия, с тем чтобы противодействовать принятию поправок в закон об оценке, метод консолидации был выбран тот же – создание саморегулируемой организации (ее назвали Российским союзом свободных оценщиков).
Таким образом, получилось, что люди, которым поручили лоббировать интересы участников рынка, оказались в этом не заинтересованы. В итоге мы получили закон в его нынешней редакции.
Основным поводом для критики стало исключение из числа субъектов саморегулирования оценщиков, действующих в форме юридических лиц. Вы согласны с тем, что это негативно скажется на развитии рынка?
– Да, отныне в саморегулируемые организации (СРО) могут объединяться только физические лица. Регулировать деятельность оценщиков, с одной стороны, разумно. Если мы собираемся бороться с заказной оценкой. Ведь юридических лиц пугать «отлучением от рынка» бесполезно. Сегодня их закрыли, а завтра появятся новые фирмы с теми же участниками и будут по-прежнему выполнять заказные отчеты. Физических лиц можно дисквалифицировать.
С другой стороны, исторически оценочную деятельность в России осуществляют в первую очередь оценочные фирмы и лишь во вторую – специалисты. Во многом это оправдано. Потому что нашим оценщикам, как правило, приходится решать более сложные вопросы, чем западным.
За рубежом все стандартизовано, рынки достаточно прозрачны, информация открыта. А в России оценщики работают с минимумом исходных данных, и потому общение с коллегами, обмен опытом в рамках оценочной фирмы приобретают очень важное значение.
Кроме того, основные потребители оценки, как то: органы государственного управления и кредитные учреждения, привыкли работать именно с оценочными компаниями. Они понимают, что, имея дело с крупной фирмой, получают дополнительные гарантии и более качественный сервис.
Если, допустим, оценочная компания аккредитована при 20 банках и допустит ошибку в работе с одним из них, тот разорвет с данной фирмой отношения; остальные организации, вероятнее всего, поступят так же.
Есть мнение, что российские оценщики как физические лица будут не способны противостоять в конкурентной борьбе западным оценочным компаниям. Так ли это?
– По словам председателя Комитета по собственности Госдумы РФ Виктора Плескачевского, популярностью на рынке должна пользоваться та оценочная фирма, которая может предложить максимальную страховку для клиента. В этой ситуации конкурентные преимущества получают известные западные компании. Для них застраховать себя на крупную сумму не составит большого труда.
Кстати, в результате смены вектора с оценочных фирм на специалистов-оценщиков, возможно, будет разрушен имидж многих российских компаний, которые зарабатывали доброе имя годами. А имидж солидных западных структур вряд ли пострадает – слишком высок их авторитет на мировом рынке.
Впрочем, я надеюсь, что крупные российские оценочные компании все-таки сохранятся и каким-то образом приспособятся к новым условиям. Как это будет организовано, сказать сложно.
Михаил Александрович, как в новой ситуации будут организованы отношения по линии «оценочная фирма – оценщик»? Возможны ли здесь в будущем какие-либо конфликты?
– Мне кажется, серьезных конфликтов между оценщиками и фирмами не будет. Если вдуматься, никто раньше не мешал серьезным специалистам выделиться и работать самостоятельно, без образования фирмы.
Можно было зарегистрироваться в качестве частного предпринимателя. Хотя, надо признать, это порождает много сложностей. Если фирма организована грамотно, то сильному оценщику лучше работать от ее имени. Это позволяет избегать массы сложностей и при этом получать стабильный высокий доход. Тем более что оценщик не может вариться в собственном соку, ему нужно общаться с коллегами.
Тем не менее оценочная деятельность конфликтна по определению. Оценщик всегда находится на «стыке интересов» и пытается найти компромисс. Так, банки хотят, чтобы имущество оценили подешевле (за счет этого они снизят свои риски), а заемщик, наоборот, пытается убедить оценщика оценить объект подороже. Похожая ситуация наблюдается и в сфере оценки госсобственности.
Государство стремится продать имущество по более высокой цене, а покупатели ищут возможность занизить стоимость. Но эти конфликты в принципе решаемы. Грамотный оценщик почти всегда сможет найти компромиссный вариант, устраивающий обе стороны.
Введение же саморегулирования может породить здесь конфликты иного рода. Так, если, допустим, мой отчет проверяют в Городском управлении инвентаризации и оценки недвижимости, я понимаю, что чиновник просто отстаивает интересы государства, но не стремится навредить мне. Если же отчет станет проверять оценщик-эксперт одной из СРО (который, как и я, является участником рынка), у меня будут все основания полагать, что он, не пропуская мой отчет, действует в собственных интересах.
Я, кстати, сам являюсь членом экспертного совета Саморегулируемой межрегиональной организации оценщиков (СМАО). Поэтому не исключено, что и меня станут подозревать в нечестной конкурентной борьбе. Это очень накалит обстановку, хотя на практике, возможно, оценщики будут проверять отчеты друг друга объективно.
Если верить властям, основная цель закона – борьба с так называемой заказной оценкой, которая приравнивается к коррупции, то есть уголовно наказуемому преступлению. Ваш комментарий.
– Да, это так. Государство декларирует, что саморегулирование вводится, чтобы избежать заказной оценки. Якобы в России множество плохих оценщиков. Получается парадокс: если оценщики коррумпированы, как им можно передать право на саморегулирование?
При этом не вполне понятна суть термина «заказная оценка». Рассмотрим такой пример. Клиент приходит к оценщику и говорит, что хочет оценить тот или иной объект в 2 млн, иначе он грозит обратиться к другому специалисту. Оценщик, проанализировав ситуацию, видит, что названная цифра вполне реальна, и берется за работу. Формально это сговор. Но ведь стоимость не занижена и не завышена. Нужно ли считать такую оценку заказной?
Кроме того, есть еще одна причина, по которой институт саморегулирования может оказаться декоративным. За годы своего существования рынок научился регулировать оценочную деятельность сам. К примеру, банки определяют круг компаний, с которыми работают, и набирают в штат экспертов, проверяющих отчеты оценщиков. Государство действует по тому же принципу. Так что не вполне понятно, на какие секторы рынка направлено саморегулирование.
